Отрывок из повести-сказки Н. Д. Наволочкина «Полудница Акуля»
Чуть свет, когда ещё весь посёлок подрёмывал и даже примерные ученики начальных классов во сне мечтали о том, чтобы мамы забыли их разбудить, в это самое время заполошный петух, что жил у озера, на всю округу орал:
– Ку-ка-реку!
И начиналось! Петух бабки Сидоровой выкрикивал:
– Доброе утро!
С дальней улицы доносилось:
– Ку-ка-ренко! – Это будил своего хозяина драчун и забияка, без двух самых красивых перьев в хвосте, петух деда Кукаренко.
Потом слышалось:
– Дядя Юр-ра!
Дед Юрий не раз поругивал своего петуха Костю: «Какой я тебе дядя – я дед!» Но Костя продолжал голосить: «Дядя Юр-ра!»
Тут по улице неторопливо, чтобы не будить собак, проходил первый автобус, и петух Костя начинал волноваться:
– Кто приехал? Кто приехал? – Он знал, что хозяин ожидает в гости на всё лето внучку Лиду, ученицу второго класса и наполовину отличницу.
А над посёлком уже волной катилось:
– Ку-ка-реку!
– Доброе утро!
– Ку-ка-ренко!
– Дядя Юр-ра!
Даже крошечный петушок невиданной в здешних местах породы, выменянный ещё цыплёнком с пятью курочками на породистого щенка, кукарекал так, что его можно было принять за важного петуха-задиру.
Вот тогда-то просыпалась бабушка полудница. Да-да, именно в этот час, когда хозяйки начинали доить коров и за озером показывался бочок солнца.
А какие раздавались в это время звуки, а какой свежий был воздух! Звуки доносились только чистые и приятные, дзинь-дзинь! – это о подойник дзинькало молоко. Стук! А потом ещё раз – стук! – кто-то у переулка раскалывал полешки на дрова. Скрип-поскрип! – рано утром даже скрип калитки казался приятным, будто это кузнечик настраивал свою скрипочку: а вдруг лягушки пожелают поплясать. Кто не дышал на восходе солнца деревенским воздухом, тот едва ли проживёт больше ста лет. В общем, полудница знала, когда просыпаться.
Жила она в малиннике в шалашике. Себя называла ласковым именем Акуля и всё лето следила в огороде за порядком. Акуля считала, что если бы не она, то ничего у хозяев так бы и не выросло. Сейчас как раз огород начал зеленеть, а сад цвёл, и Акуля, сделав зарядку, а точнее – помахав руками и попрыгав на одной ноге, отправлялась осматривать усадьбу.
– Чего воробьят не будишь?! – кричала она на воробьиху. – Давно пора им вставать, а то вырастут лежебоками, как вон Хавронья Сидоровна. Съест полкорыта варёной картошки, похрюкает – и на бок.
Свинья Хавронья проживала в свинарнике у деда и бабки Сидоровых, вот её все и величали: Сидоровна. Она действительно ох как любила поесть и поспать.
Если бабушке полуднице попадался по дороге пёс Барбоска, она тут же делала ему выговор за то, что ночью не лаял, когда по огороду бродил чужой кот.
Барбоска был родным братом того щенка, на которого выменяли маленького петушка с его пятью курочками. Только Барбоска считал себя обыкновенной дворняжкой и гордился этим, а его брата хозяин, когда обменивал, называл почему-то породистым и при этом показывал чёрное пятнышко на щенячьем хвостике, чем сразу убедил владельца курочек, и обмен состоялся.
А вы вслушайтесь в слово «дворняжка». Чувствуете, какое оно доброе и мягкое? В начале его спрятано слово «двор». А двор-то чей? Может быть, твой или твоей бабушки. Значит, дворняжка в нём проживает. Она не какой-нибудь там пёс-бомж без определённого места жительства, она со двора! Оттуда может выскочить, полаять на чужую козу, туда может и спрятаться. Слово «дворняжка» хочется погладить, и саму лохматую дворняжку – тоже, и, конечно, пса Барбоску. И полуднице хотелось погладить Барбоску, но прежде всего – дело…
Хозяева небольшого дома с крылечком, огорода и компостного ящика, садика и пугала Игната, кота Нестора и воробьёв, а также двух пауков (паутина одного тянулась от поленницы дров к веранде, второго – висела возле калитки в огород, жили-поживали в городе. Зимой они на свою усадьбу наведывались редко, а летом тоже надо бы почаще, да им всё некогда. Школьники, слышала Акуля, там, в городе, науки грызут. Интересно, а Лида-второклассница тоже грызёт науки? А может, нет? Хотя зубки у неё белые да острые, есть чем грызть. Правда, не так давно у Лиды один зуб выпал, но это ничего. Там ещё их, зубов, – полный рот. Зимой зачем приезжать! Кот Нестор Иванович на зиму устраивался на квартиру к соседям, и там его звали не Нестором, а Мурзиком. За крышу над головой и питание подрядился Нестор ловить мышей своим временным хозяевам. А ему что – дело привычное. Пугало Игнат, как только подмораживало, укладывался до весны в сарайчике с лопатами и тяпками. За стенами сарайчика зима: вьюга воет, в оконце стучится, а Игнат лежит себе полёживает. Воробьи зимовали на крыше у трубы. Хоть редко, но приезжал кто-нибудь из хозяев, топил печку. После того как в ней прогорали дрова, любили воробьи через выпавший кирпич забраться в трубу и погреться. Правда, выбирались они оттуда чёрные, как негритята. Однажды сорока, увидев чёрных воробьев, в обморок упала и до вечера заикалась. Полудница устраивалась в малиннике под сугробом. На зиму малину укрывали сеном, а потом сено присыпал снег. Вот там, под сугробом да под сеном, находился шалашик бабушки Акули. В оттепель, когда пригревало солнышко, любила полудница побегать по снегу, попугать сорок. Конечно, бегала она не босиком. Имелись у неё выброшенные кем-то за ненадобностью маленькие валенки – один подшитый, другой – нет. В них она и носилась. Ох и удивлялся дед Юрий, когда видел на ровном снегу, рядом со следами сорок да ещё зайца, следочки чьих-то крошечных валенок, причём один подшитый, второй – целёхонький. «Кто это в огород маленького ребёнка выпускал?» – гадал дед Юрий. А это вовсе след не ребёнка, а… Впрочем, помолчим, чтобы дед Юрий не знал, кто по его огороду носился…
О дальнейших приключениях полудницы Акули вы можете узнать из книги Н. Д. Наволочкина «Полудница Акуля», которую можно взять в нашей библиотеке.